Елена Анатольевна Марченко уже долгое время собирает гуманитарную помощь для российских военнослужащих и отвозит ее в зону боевых действий. Она знает все нужды наших солдат. Привозит одежду, еду, походное обмундирование. Зачем ей это? По словам женщины, иначе поступить не может: в этих парнях она видит сыновей.

«Добрые дела дают силы нам самим и побуждают к добрым поступкам других»

                                                                                                                                                           (Платон)

 

– Расскажите небольшую предысторию о своем пути, интересах.

– Интересов у меня очень много. Училась в третьей школе, потом в пушно-меховом техникуме, работала в Курске старшим товароведом, потом приехала назад в Балашов. Были 90-е, сложно. В дальнейшем нашла себя в швейном деле. Изначально, когда война началась, не понимала, как помочь. И когда первые группы волонтеров поехали в ДНР и ЛНР,  рассказали о ситуации, приняла решение, что буду помогать. Раздавала костюмы. Бесплатно. Мы же все россияне…

– Это огромнейший труд. И организационные моменты, и материальные… Как вы справляетесь?

– Личной жизни нет совсем. Постоянно находятся дела. Но как только зазвонит телефон и на том конце провода боец попросит привезти что-то им необходимое, мы с мужем моментально стараемся решить этот вопрос.

– То есть муж вас во всем поддерживает?

– Муж полностью поддерживает. Однажды в дороге у него случился инфаркт. После этого ему оформили инвалидность и он перестал со мной ездить. Но он всегда меня поддерживает и постоянно со мной на связи.

– Мне кажется, близких максимально стараешься в любых начинаниях поддерживать.

-Моя волонтерская группа – это, в основном, женщины, которые сутками работают, чтобы помогать. В одночасье можно это все бросить, но они продолжают.

– Такие люди вызывают огромную гордость.

– Около меня вообще все такие люди. Есть саратовский парень «ЭХО», реаниматор: оперирует, перевязывает, спасает. Он говорит: «Вот я знаю, что каждое мое движение – это чья-то жизнь». Когда мы встретились, я слышала, как будто со мной разговаривает Бог. Как он делит эту помощь!

– То есть вы постоянно с такими людьми общаетесь?

– Все люди, с которыми я общаюсь, думаю, войдут в историю. Про них могу часами говорить.

– Позитивные люди, как правило, и притягивают.

– Очень… Знакомишься с такими людьми и видишь: они вершат дела, спасая людей.

– На самом деле, не каждый на это согласится.

– Что Бог нам на плечики кладет, то мы и должны вынести. Я прошла 90-е, постоянные поездки, автомобили… дела, суета. На семью времени вообще не остается. Ни у детей дней рождения, ни праздников, они меня не видят.

– Возможно, именно тяжелое время 90-х закалило ваш характер.

-Наверное. Мы должны петь, смеяться, улыбаться, чтобы им, нашим защитникам, было легче. Мы уедем, а они останутся там, им еще Родину защищать.

Когда мы уезжаем, слезы у крепких мужчин, которые сражаются с  врагом, и слезы у нас. Не знаю, какие у них мысли, а у меня о том, увижу ли я их снова или нет.

Мы приехали и привезли с собой какую-то частичку домашнего тепла. И они – как в мирной атмосфере.

– Многие балашовцы задаются вопросом, доходит ли гуманитарка до бойцов?

– Я всегда говорю: поехали со мной, увидите.

– Люди спрашивают: «Почему они нуждаются? Им же платят деньги». Но вот, например,  домашней еды там нет.

– Домашняя еда, как вариант, в этих тоже взглядах многие расходятся. Одни говорят: мы квадрокоптеры везем. Если у вас такие меценаты и помощники, везите квадрокоптеры. Вам никто ничего не говорит. Но домашнее тепло никто не отменял. Конкуренция между волонтерами лишняя. Мне все равно, кто, куда и как везет. Лишь помощь была бы.

– Как в таких делах может возникать конкуренция?

– Правильно. Должен быть один общий океан помощи. Но никак не маленькие речки, которые расходятся. Вся суть в объединении. Вот это объединение я и готовила в своей группе. Мы помогаем настолько, насколько можем. Конечно, сначала было нелегко, но ничего, справляемся.

– Как появились люди, которые вас поддерживают?

– Это просто Бог, наверное, мне их посылает. Может быть, это репутация моей жизни в городе Балашове.

– Многие считают, что волонтеры получают выгоду. Часто такое слышите от людей?

– Таких мнений много. У каждого свои домыслы. Кто-то говорит: их от налогов освобождают, им зарплату платят. Но вы попробуйте.

– Вы часто бываете в зоне СВО…

– Это правда. Понимаю, что ждут. Когда боец пишет: «Вы когда приедете?», не можешь сказать: я болею или дела.

– Насколько часто у вас происходят поездки?

– Планируем каждые две недели. Но когда есть срочная необходимость, а такое часто бывает, отправляюсь каждую неделю. Мне кажется, вот именно в это время, когда есть какая-то забота, ты не понимаешь, что с тобой происходит. Может быть, открывается второе дыхание, как в спорте. И тут ты вспоминаешь вопрос: «Лен, а ты видела, чтобы взрослый мужчина со слезами на глазах радовался этим сухарикам, которые вы передаете?».

– Казалось бы, XXI век…

– Да, простым сухарикам, домашним.

– Я еще слышала, что вас бойцы называют «мама Лена».

– Позывной мне такой дали. Мы ведь не только бойцам помогаем, еще помогаем одни из всей России Луганскому перинатальному центру, мирному населению, батюшке – церковь восстанавливать.

Есть еще такой случай: оперируют солдата и обнаруживаю, что на нем нет крестика. Я говорю: «Сынок, как же ты без крестика-то? У тебя его нет?». Он отвечает: «Нет». Я крестик снимаю с себя, даю ему на операцию.

– К сожалению, почему-то очень мало людей делятся такими историями. Эти случаи заставляют задуматься. Казалось бы, у людей свои заботы, тяжелая жизнь, но они все равно как-то находят возможность. Мне кажется, все зависит от желания.

– Конечно. Как-то раз мальчишка обратился в общеадминскую группу. Он медик. У него украли бронежилет. А ему на эвакуацию нужно, на передовую, под Бахмут. Пока в группе мы наберем деньги, он может погибнуть. Мы с мужем поговорили, купили ему бронежилет. Мальчишка мне фотографии шлет этого броника. И с ним стали переписываться. Поэтому я говорю: у меня новый сынок. Причем не один.

– Многодетная мама, можно сказать.

– Я и есть многодетная, у меня трое детей. Два сына и дочка, которой 15 лет.

– Я не знаю, откуда вы черпаете эту энергию?

– Не знаю. Иногда себе удивляюсь.

 

Ольга ОБЕРТЫШЕВА.